Крот 3. Сага о криминале - Виктор Мережко

Леля никак не отреагировала. Шалва взглянул на дядю, тот кивнул. Племянник приблизился к нотариусу сзади, крикнул громко и яростно:

– Достань причиндалы, сука!

Женщина от неожиданности вскрикнула, увидела над собой разъяренное лицо, беспомощно повернулась к Гире.

– Доставай… все доставай… – не отставал племянник.

Леля дрожащими руками взяла сумку, принялась извлекать все необходимое для составления документов.

Вахтанг наблюдал за ее действиями, цокнул языком:

– Не будь ты, девочка, нотариусом, я бы с тобой побаловался. Но конторских крыс не люблю. Скучные вы все.

…Ночь таяла, утро уже подсветило восточную часть неба, но движение на трассе было еще вялым, редким. Большой джип метрах в пятистах от кольцевой мягко подкатил к обочине, остановился.

Герман притормозил свою машину на приличном расстоянии, погасил подфарники и отсюда стал наблюдать за тем, что происходило впереди.

Шалва, сидевший за рулем, оглянулся на притихших сзади Гирю и Лелю, ощерился:

– Ну что, голубки? Пришло время прощаться. – Достал из бардачка несколько сторублевых купюр, протянул девушке. – За работу, красавица. Поймаешь машину и катись домой без оглядки. Отоспись. – Поднял палец, погрозил: – Но смотри. Сболтнешь по нечаянке, ноги из задницы повыдергиваем и скажем, что так было. Мы шутить не умеем. И еще учти – договор на покупку акций составлен месяц тому назад. Запомни это, маленькая. Не доводи до греха, пожалуйста.

– А он? – кивнула женщина на Гирю, не в состоянии унять дрожь. – Куда его?

– Куда? – переспросил парень. – К нему домой… К тебе домой едем, Гиря!

– За город?

– Нет, в город. В городскую квартиру!

– Зачем? – спросил тот, находясь от страха на грани полной отключки.

– Закончить разговор.

– Правда, к нему домой? – Леля не верила.

– Приедешь, красавица, домой, набери пальчиком его номерок и тут же услышишь родной голосок. – Шалва успокаивающе похлопал ее по упругой коленке.

Она убрала его руку:

– А если я поеду с вами?

– Нельзя. У нас будет мужской разговор. Ушки повянут. – Шалва кивнул одному из охранников: – Помоги женщине выйти.

Тот соскочил на землю, подал Леле руку и запрыгнул в джип уже на ходу, когда автомобиль резко взял с места.

Леля одиноко осталась стоять на трассе, зябко и растерянно глядя вслед уносящейся машине.

– Дамочку подвезем? – спросил напарник Германа.

– Непременно. Как такую не подвезти?

Герман, выждав короткое время, включил передачу, машина быстро набрала скорость, резко остановилась перед женщиной.

– Как далеко, милая? – весело спросил Герман.

Леля подозрительно посмотрела на вежливого водителя, не сразу ответила:

– В район Динамо.

– Садитесь!

Чуть помедлив, женщина открыла заднюю дверцу, опустилась на сиденье.

Герман поддал газу, и видавшая виды иномарка резво взяла с места.

Некоторое время ехали молча. Леля не без опаски посматривала то на водителя, то на сидящего рядом с ним крутоплечего парня.

– Откуда в такую рань? – как бы между прочим спросил Герман.

– Из дома, – нехотя ответила Леля.

– На работу?

– Примерно.

– А может, от любимого?

Она не ответила.

– Дама не желает разговаривать, – насмешливо заметил сосед Германа.

– Не желает, и не надо, – заключил Герман. – Помолчим.

На Ленинградском проспекте, не доезжая до метро «Динамо», Леля попросила:

– Направо, пожалуйста.

Герман послушно выполнил просьбу, попетлял во дворах, возле указанного дома остановился.

Леля достала пару сотенных, протянула ему. Герман отвел ее руку, заблокировал дверцы.

– Куда они повезли Леонида Васильевича?

Леля испуганно смотрела на него.

– Какого Леонида Васильевича?

– Вашего шефа… Гирю.

– Никакой Гири я не знаю! Выпустите меня!

– Если можно, без истерики, – попросил напарник Германа.

– Что вы от меня хотите? – Леля все никак не могла успокоиться. – Кто вы? Выпустите, пожалуйста!

– Нам важно знать, куда повезли вашего шефа.

– На квартиру! На его квартиру!

– Зачем?

– Почем я знаю? Повезли, и все.

– Кто повез?

– Без понятия! Такие же бандиты, как и вы! – Леля стала плакать. – Боже, за что мне такое наказание?

– Адрес Леонида Васильевича.

– Пожалуйста, пишите. Только выпустите меня!

Ранним утром, при восходящем солнце, квартира Гири смотрелась особенно большой, просторной, светлой. Потолки были высокие, с лепниной. Да и комнат здесь было не меньше пяти.

Сам Гиря сидел в гостиной за столом, перед ним лежал листок бумаги, напротив развалился Шалва. Охранники стояли возле дверей.

– Пиши, – диктовал Шалва Гире, – только, умоляю, не спеши. И чтоб руки не дрожали. Красиво пиши… «Устал. От долгов, от конкурентов, от жизни. Ни к кому претензий не имею»… Черт, ровно пиши, не дрожи! Дальше давай! «Ухожу из жизни по собственному решению».

– Похоже на заявление об увольнении с работы, – усмехнулся Гиря и отложил ручку. – Не буду это писать. Не хочу. – И вдруг истерично выкрикнул: – Не хочу уходить из жизни!

– Не кричи, соседи услышат, – попросил Шалва.

– Но я хочу жить!

– Все равно придется из жизни уйти, сам виноват. Пиши дальше.

– Не буду.

– Будем бить.

– А я буду кричать, и соседи услышат!

Шалва оглянулся на мрачных охранников:

– Они умеют бить так, что никакие соседи не услышат… Пиши, Гиря. Не зли меня.

Гиря тоже посмотрел на могучих парней, взял ручку:

– Я вроде все написал.

– Не все. Число пиши. А вот здесь распишись.

Тот послушно, почти на автопилоте черкнул свое имя, заключил:

– Все.

Неожиданно резко зазвонил телефон. Все напряглись. Гиря потянулся было за трубкой, но его опередил Шалва:

– Слушаю.

Звонила Леля.

– Пожалуйста, Леонида Васильевича.

– Пожалуйста, но недолго. Всего несколько слов. – Шалва приложил трубку к уху Гири. – Говори.

– Лелечка? – спросил он.

– Ленечка! – Она была в истерике. – Что там у тебя?

– Написал записку.

– Какую записку? Зачем?

– Что мне все надоело, что…

Шалва быстро отнял трубку от уха Гири, погрозил ему, прохрипел Леле:

– Я второй раз тебя предупреждаю – не лезь не в свои дела. Иначе, клянусь, голову точно оторвем. Не дергайся, сучка! Адрес мы твой знаем, через час в гости приедем! Намек поняла?

– Не поняла! Какую записку он написал? – стала кричать она. – Что вы с ним хотите сделать?

– Хотим женить на тебе. Об этом он и записку написал. Любит тебя, жить не хочет! Поэтому сиди, не кукуй и жди! – Шалва положил трубку на место, не беря листок в руки, внимательно прочитал его. – Нормально… – И незаметно подал знак одному из бойцов.

Тот быстрой тенью приблизился к Гире, вынул из кармана пистолет и выстрелил ему прямо в висок.

Гиря охнул, удивленно посмотрел на стрелявшего и тяжело сполз со стула.

– Все протрите, чтоб никаких следов. Стол, телефон, пистолет… Паркет тоже! Влажной тряпкой! – Шалва был деловым, собранным, четким.

Остановился над лежащим Гирей. Из его виска текла кровь.

– Сам виноват. Мог бы еще какое-то время пожить.

Утром Сергей вошел в свой пустой кабинет, раздвинул шторы, расслабленно потянулся, некоторое время разглядывал двор, в котором парковались машины.

Раздался телефонный звонок – звонила секретарша.

– К вам посетитель.

– Кто?

– Какой-то Герман.

– Пусть войдет.

Герман, похудевший, осунувшийся, подал руку Сергею, садиться не стал, тоже стал смотреть во двор.

– Кажется, Гирю уже убрали, – негромко сообщил он.

Кузьмичев резко повернулся к нему:

– Кто?

– Люди Вахтанга.

– Откуда такая информация?

– Я сидел у них на хвосте со вчерашнего вечера.

– Можно более внятно и подробно? – раздраженно попросил Кузьмичев.

– Они перехватили Гирю на трассе, забросили на дачу Маргеладзе. Рано утром вместе с нотариусом вывезли обратно в Москву. Нотариуса по дороге отпустили, самого Гирю потащили на его квартиру.

– Почему я узнаю об этом только сейчас?

– А что бы изменилось?

– Мы могли вмешаться в этот беспредел.

– Стрельба и, как следствие, кровь? Нам важнее знать ситуацию и заранее просчитать все возможные ходы.

– Хотелось бы понять, почему Маргеладзе пошел на такой крайний шаг.

– Нефтяные акции.

– Но ведь акции все равно остаются за Гирей. У него наверняка есть наследники.

– Думаю, вам недолго осталось ждать, чтобы получить точный ответ.

Герман ушел. Кузьмичев остался стоять возле окна, и вдруг его внимание привлек крутой «мерс», медленно подруливающий к подъезду офиса. Из «мерса» вышли двое. Одного Кузьмичев узнал сразу – это был Маргеладзе.

Он быстро сел за стол, разложил бумаги, и в это время в кабинет заглянула испуганная секретарша.